Арарат  - Кристофер Голден

А потом бы еще сигарету. Он вспомнил, как заставал здесь по ночам доктора Дайера или мистера Авчи за курением, и немедленно захотел ощутить теплый ароматный дым в легких. Понятно, что из-за пары-другой затяжек в морозную ночь он вряд ли заболеет раком.

Еще один порыв ветра. Он нахмурился, но затем улыбнулся в воротник. Действительно ли он уловил запах сигаретного дыма в воздухе или из-за сильного желания ему это почудилось? Аржен посмотрел вверх, размышляя, может ли найтись здесь такой смельчак, который будет курить прямо на втором уровне, наплевав на прямой запрет Мериам?

Но затем он услышал слабый вскрик в темноте, откуда-то слева. Ветер набросился на него, как бы пытаясь оттолкнуть, но Аржен стоял неподвижно, вслушиваясь и вглядываясь в дальний край выхода из пещеры. Не послышался ли ему второй звук, похожий на ворчание? И шарканье шагов по камням, скрытым под слоем свежевыпавшего снега?

Горло Аржена пересохло. Он хотел закричать, но сдержал себя. В конце концов, смысл вахты состоит в том, чтобы смотреть и слушать. Просто кто-то вышел покурить и споткнулся – вот и все. Аржен по-прежнему чувствовал запах дыма. И все еще хотел курить.

Он медленно пошел в направлении звуков, борясь с ветром, толкавшим его назад. Ледяной холод терзал его, но он выпрямил спину, не желая выглядеть жалким. Мысли Аржена часто были полны молчаливых жалоб, но в душе он чувствовал себя сильным. Его семья придает ему сил. Это то, что у него никто не отнимет. Если Аржен не сможет противостоять холодным ветрам, обдувающим поверхность горы Арарат, то ему не стоило рождаться.

Ветер поднял снежную пыль, и ему пришлось стянуть очки вниз, чтобы разглядеть то, что смутно виднелось впереди.

Там.

В десяти метрах дальше по уступу, свесившись через край, лежало нечто напоминавшее человеческое тело. С правой стороны чернел темный зев пещеры, полный загадочных теней, пока большинство людей в ней спало, а с левой – царила ночь и вызревала в темноте буря. Он снова почувствовал запах сигаретного дымы и подумал, не упал ли окурок на снег.

Лежавший на земле человек вдруг застонал.

Аржен выругался и подошел к нему. Опасаясь ветра и покатого уступа, он встал на колени и потащил человека к себе – подальше от опасного края. Даже в темноте была хорошо заметна черная лужа крови, растекавшаяся по снегу. Аржен перевернул тело и попытался разглядеть лицо, развернув голову человека под слабый свет фонаря, пробивавшийся изнутри пещеры. Он не утруждал себя тем, чтобы запоминать лица студентов, работавших над «Проектом Ковчег». Если бы не спор за ужином, то Аржен не узнал бы и Кемаля, который, без сомнения, лежал сейчас перед ним.

– Эй, – позвал он тихо. – С тобой все в порядке?

Дурацкий вопрос. Ответ был понятен и так, но что именно здесь произошло? Кемаль споткнулся и ударился головой или с ним случился какой-то припадок? Может, он болен? Студент-археолог повернул голову в сторону и застонал от боли и смятения. Его губы шевелились, но не могли произнести ни единого слова, глаза пристально смотрели в темноту и на кружившийся снег. Они были расфокусированы, но полны первобытного страха, от которого Аржену стало не по себе. Он почувствовал такой холод, какого не смогла бы принести даже самая сильная буря.

Он еще раз посмотрел на черную лужу крови на снегу и затаил дыхание. А вдруг Кемаль вообще не падал?

Аржен отстранился от Кемаля, скрипнув по снегу коленями, и оглянулся через плечо. Ветер в тот момент немного утих, и чье-то прерывистое дыхание он успел расслышать даже раньше, чем заметил метнувшуюся к нему тень. Ледоруб сверкнул в темноте, отразив свет фонаря из пещеры, просвистел по широкой дуге и воткнулся чуть ниже сердца Аржена. Удар был такой силы, что металлический клюв пронзил все слои одежды, разорвал кожу с мышцами и углубился в плоть между ребрами.

Аржен попытался закричать, уставившись на торчащий из груди инструмент, но только заглотнул холодного воздуха. Резкая боль прошила все тело, и он издал высокий жалобный вопль, слившийся с воем ветра. Крик, сорвавшийся с его губ, немедленно потонул в ночных небесах.

Аржен попытался выпрямить колени, но тень вдруг крепко схватила его и помешала встать. В голове завертелись отчаянные мысли, что это какое-то недоразумение, что он вступил в схватку, к которой не имеет никакого отношения, что он увидит еще Навбахар и отбросит чувство вины за то, что ухитрился влюбиться в свою троюродную сестру. Ее улыбка жила в его сердце.

Чужие руки толкнули его назад, и в следующий миг он почувствовал, что переваливается через край и летит вниз. Ветер пронесся мимо, Аржен ударился о рыхлую осыпь, прикрытую снегом, отскочил и покатился дальше. Отчаяние поглотило его целиком. Он успел даже понять, что Навбахар никогда не узнает его любви – перед тем, как удариться головой о камень и потерять сознание.

Кемаль полетел с уступа спустя несколько секунд. Его тело покатилось вниз – все дальше и дальше от пещеры, постепенно набирая скорость и хаотично кувыркаясь. Кости рук и ног ломались о камни, и конечности нелепо болтались в воздухе, словно это был уже не человек, а тряпичная кукла.

Тысячью метрами ниже пещеры оба мертвеца наконец остановились.

Снег продолжал падать – не густо, но неуклонно. К утру следы падения Аржена и Кемаля будут полностью им укрыты.

А ведь настоящая буря еще даже не началась…

Адам просыпается в гостиной дома своей бабушки. Он не помнит, о чем был кошмарный сон, но сердце его отчаянно бьется, поэтому он лежит неподвижно некоторое время и слушает потрескивание расширяющихся от тепла плинтусов и поскрипывание деревянного пола. Дом бабушки Иви наполнен запахами сладкой выпечки. Он остается здесь на ночь каждые две недели, поскольку любит бывать у нее, но ему не нравится просыпаться среди ночи, когда бабушка спит. И особенно он не любит вставать с постели, если в доме делается тихо. Но сейчас ему очень хочется пи́сать. И хотя он пытается забыть об этом – думая, что если сможет отвлечься, то вставать до утра не придется, но, видимо, уже слишком поздно. Если он продолжит лежать, то точно напрудит в постель.

Вздохнув, он откидывает одеяло и опускает ноги вниз. Пальцы ног неохотно касаются плетеного коврика, но он заставляет себя на него встать, затем, собравшись с духом, бежит быстро – практически несясь – из комнаты в короткий коридор, и пробегает мимо комнаты бабушки Иви. Обычно она храпит. Он видит ее в постели, лежащую, как всегда, на боку, но без своего обычного храпа бабушка выглядит как…

Нет. Он не будет об этом думать.

В доме, кажется, становится тише, когда он достигает двери ванной. Он заглядывает внутрь и нащупывает пальцем выключатель. Стук его сердца становится громче.

Нет. Это не сердце.

Адам бросает взгляд влево. У выхода из гостиной, в конце короткого коридора стоят дедушкины часы. Адам недоуменно моргает, поскольку в этом есть что-то странное.

Что-то совершенно неправильное.